Только В Тебе Спасение

  1. Смотреть Фильм Спасение
  2. Фильм Спасение

Двое гениальных ученых не только. Смотреть онлайн Спасение (1 сезон).

Дорогой читатель, представляем твоему вниманию избранные главы из особой книги — «Только в тебе спасение», написанной Виджая Кумари — давней последовательницей Бхагавана Сатья Саи Бабы. Автор провела много лет рядом с Саи в его ашраме, тщательно записывая изо дня в день все, что происходило у нее на глазах. Эти уникальные воспоминания обрели форму книги, и в 1997 г. Саи Баба благословил ее издание. Для удобства прочтения мы раздели публикацию на две части.

В первой части мы узнаем о шутках, проказах и чудесах юного Саи, которые были обычным делом для обитателей ашрама в те далекие годы. Мы также узнаем о том, как Саи невероятным образом помог любящим его детишкам сдать экзамены. Я лишь записала слова моего Свами. Что ещё могла бы я написать? Думать о Нём – значит быть благословенной.

Эта книга – подношение моей любви. Глава 2 Бала (юный) Саи – всеобщий любимец Саи Какие-то люди, стоящие на вершине ближайшего холма, помахали нам и двинулись навстречу. Мы удивились, так как никто из них не был нам знаком. Они тем временем подошли совсем близко. Среди них был один очень симпатичный мальчик.

Можно сказать, Он был просто потрясающе очарователен. Однако у нас не было сил, чтобы наглядеться на Него вволю.

Оставь Он нас в покое, и мы уснули бы, не сходя с места. Когда этот мальчик, приветливо улыбаясь, заговорил с нами, мы почувствовали, что знаем Его давным-давно. Тут Он принялся описывать все наши передряги, как будто был всё время с нами, а мы шли за Ним, широко раскрыв глаза от удивления, и нас затопляла несказанная радость. Мы решили, что Он – ученик Бабы. Слушая Его, мы позабыли обо всех своих испытаниях.

Между тем мы подошли к ашраму. Он был совсем небольшим и выглядел очень мило. Юноша быстро вошёл внутрь прямо перед нами и взглянул на нас со странной манящей улыбкой, как будто приглашая: «Заходите же!» Усевшись на стул, Он позвал: «Байамма, принеси поскорей чего-нибудь поесть. Бедняги, они очень устали.

Это семья из Куппама». «Хорошо, Баба», – ответила вошедшая в комнату пожилая женщина.

С мыслью: «О боже! Он и есть Баба? Этот хрупкий маленький мальчик! Но Он так молод!» – мы уставились на Него в полном изумлении, проглотив языки. «Значит, Он и есть почитаемый Баба!» Осознав это, мы все сложили руки и склонились перед Ним. Он громко расхохотался, как будто внезапно распустилась водяная лилия, и произнёс: «Прекрасно! А кто это там?» Он обнял моих братьев, старшего и младшего и, весело смеясь, взъерошил им волосы как старинный друг семьи и так внимательно посмотрел на нас всех, будто вливал в нас какое-то блаженное сознание.

В этом взгляде были и нежная любовь матери, и ни с чем не сравнимое заботливое участие. У всех нас защекотало в носу, а любопытство, между тем, щекотало умы вопросом: «Кто этот Баба?», и всё кругом казалось какой-то сказочной магией. Еще не отдавая себе в том отчета, я чувствовала, что та любящая мать, о которой я мечтала всю жизнь, – то воплощение любви, к которому рвалась моя душа, – сейчас находилась у меня перед глазами. Мне чудилось, что я нашла редчайшее сокровище. Свами казался мне поистине Джаганматой(Матерью Вселенной).

Из тайников моей души поднялся молчаливый крик «Маа!» В тот же миг Он бросил на меня Свой ласковый взгляд, и по всему моему телу прошла блаженная дрожь. Я глядела и не могла наглядеться на это лицо, похожее на лотос. Я думала: «И это Его, этого нежного мальчика, сияющего, как полная луна, те люди осыпали оскорблениями?» Мне стало больно. Баба внезапно встал и сказал: «Теперь идите! Вам нужно поесть и отдохнуть». Меня очень тронула эта любовь, как будто Он был моей матерью. Мои глаза следили за Ним и не могли оторваться.

Его длинное, до щиколоток, белое одеяние, дхоти, прикрывающее ступни и касающееся земли, нежные щеки, глаза с лукавыми искорками, прямой нос – всё было неотразимым. Он стоял подле нас и наблюдал, как нам подают еду. Мы расположились в небольшой комнатке, выходившей во внутренний двор, и, повалившись на пол, как чурбаны, мгновенно уснули. Глава 3 Ашрам Миссис Байамма была женщиной лет шестидесяти, здорового и крепкого сложения, на вид – типичная уроженка Андхра Прадеша.

День и ночь она бдительно следила за всеми нуждами Бабы и всячески заботилась о Нём. Каждый раз, когда к Бабе обращались «Баба», я испытывала неловкость. И вот, когда мы все были озабочены тем, какую форму обращения выбрать при разговоре с Бабой, которого мы ещё мало знали, с наших языков невольно слетело нежное слово «Свами». Нас поздравили с «находкой», и все остальные стали именно так обращаться к Бабе. Наблюдая восхитительную игру Свами, Его озорные проделки и неистощимую энергию, мы думали о маленьком Гопале, шаловливом Говинде – ненаглядном сыночке Нанды и Яшоды.

Резвясь и прыгая как оленёнок, Свами прибегал откуда-нибудь, усаживался на колени к Байамме и смешил её, проказничая и теребя за щёки. Часто Он незаметно подкрадывался к ней сзади и пугал её, закрывая руками глаза. Она по обыкновению каждый день читала Бхагавад Гиту. Когда, закончив чтение, она снимала очки и, положив их рядом с книгой на пол, прилежно пыталась медитировать, Он приближался к ней на цыпочках, быстро хватал очки и убегал. После медитации она открывала глаза, искала какое-то время свои очки, а потом льстивым тоном принималась упрашивать: «Баба, не отдашь ли Ты мне мои очки? Зачем Ты опять озорничаешь?

Верни мне их скорее, мой Баба! У меня ещё уйма работы!» Пока она так причитала, Свами тихо стоял за её спиной, наслаждаясь эффектом, – совсем как маленький плут Кришна. Однажды Он внезапно подбежал к ней и, нежно обняв, спросил: «Байамма! Зачем ты читаешь Бхагавад Гиту? Что ты извлекаешь из неё?» Услышав её наивный ответ: «Я привыкла читать её. Чтение Гиты приводит к освобождению», – Он приблизил Своё лицо вплотную к её лицу и, заливаясь смехом, журчащим, как река Ганга, сказал: «Я и есть тот Кришна. Если Я здесь, прямо перед тобой, зачем тебе читать Гиту?» Когда я слышала это, моё сердце таяло.

Кто ещё мог бы говорить так? Какое смелое заявление! Он говорит: «Я – Бог!», да так уверенно, будто бьёт кулаком по столу! (« О Бхагаван!

Я склоняюсь перед Тобой! Я склоняюсь перед Тобой!» – твердила я про себя в такие минуты, сложив руки и посылая Ему приветствия). Я восхищённо смотрела на Него, не отрываясь, боясь моргнуть. Я была в восторге от того, как просто Он объяснял глубочайшие истины, как будто протягивал тебе очищенный банан. Не тот ли это Кришна, который показал Яшоде четырнадцать миров, когда она спросила Его: «Ты ел песок?

Открой рот!» Но в следующий миг, набросив на нас покрывало майи, Он вновь превращал нас в простых смертных, связанных законом кармы. Чем больше я глядела на Него, тем больше мне хотелось говорить с Ним. Все эти сладостные мысли гудели в моей голове, как рой пчёл. Но если исходить из реальных фактов, кто же Он в самом деле, этот мальчик? Впрочем, какое это имеет значение! Ясно то, что Он – воплощение Бога. Этого нам достаточно.

Наша задача – ощущать это. Его – дарить нам эту возможность. Нет никакого повода для сомнений. Где Он, там рай. Мы не знали счёта ни дням, ни минутам. Колесо времени катилось очень быстро. Если нас спрашивали: «Какое сегодня число?», в ответ видели лишь наши вытянутые недоумённые лица.

У нас не было никаких желаний. Весь наш мир был – Свами, Его близость, Его игры, Его песни. Мы не имели понятия о том, что происходит во всем огромном мире, – или даже в соседнем доме. – только одна цель, только одна мысль, только один предмет обожания. Заставить Свами сделать что-нибудь не легче, чем выпить воду трёх морей. Он не желал съесть даже горсти риса. Ни единой минуты Он не мог усидеть на месте.

Он постоянно сновал повсюду, как жужелица. Баба очень полюбил моих братьев – старшего, Кришну Кумара, и младшего, Амарендру, и постоянно держал их при Себе. Они старались услужить Ему решительно во всём. Они не позволяли Свами даже наклониться для того, чтобы взять стакан.

Когда Свами усаживался за еду, мужчины и женщины садились по обе стороны от Него. После того как преданные ставили перед Ним тарелки с угощениями, которые сами приготовили, Он обычно смешивал всё вместе (сладкое, острое, кислое, солёное – всё, что было), съедал из этой каши три маленьких горсточки, а остальное раздавал всем как прасад. Заставить Его вымыться было всё равно, что совершить великий подвиг. Обычно вода для Него грелась в медном чане на открытом уличном очаге.

В тот момент, когда раздавался клич, что вода для Его купанья готова, наш Саи Гопал прыгал через стену и исчезал. Тогда все эти преданные, вся эта стая саранчи, неслась за Ним. Но разве может кто-нибудь догнать Его? М-с Байамма тоже пускалась на поиски, зычно крича во все четыре стороны: «Баба! Свами, Тебе нужно искупаться!» Исколесив все окрестности, она прекращала попытки и, усталая, возвращалась в мандир и с тяжким вздохом валилась на стул.

В этот миг Свами, как оса, стремительно вылетал из Своей комнаты, садился с ней рядышком и, обняв её за плечи, говорил: «Ты что, искала меня по всей деревне? А Я всё время был здесь!» – и неудержимо хохотал при этом.

«Ах Ты мошенник! Ты хочешь разыграть меня! Посмотрите на Его лицо! Посмотрите на Его одежду!

Ты весь взмок от пота! Да что уж там! Только Тебе известно, как Ты исчез и как появился. Но, мой Баба, как ты ухитрился провести нас и проскользнуть внутрь, ведь Тебя караулил целый отряд?» Говоря это, Байамма уже улыбалась, и весь её гнев испарялся. Нежно поглаживая Его по щекам, она совершенно забывала о мытье.

И тогда Баба снова удирал. Одна из преданных, Конамма, обычно собирала дрова и грела воду для Бабы. Если вода остывала, она начинала всё сначала. Её глаза были всё время красными от дыма. В конце концов, когда вода была в очередной раз готова, мальчики ловили Бабу, силком тащили Его в ванную комнату и запирали дверь снаружи, чтобы Он не смог улизнуть. Не так ли вёл себя когда-то Нанда Кишора (сыночек Нанды)? Причиняя массу хлопот Яшоде, верховодя над молодыми пастухами, таская из чужих домов масло, дразня и задирая пастушек, и потом, явившись домой с безмятежным видом невинного существа и с надутыми губами примостясь у ней на коленях, заставлял её забыть обо всём на свете от счастья?

Таким же был и наш Саи Кришна. Глядя на Его выходки, я плакала от счастья. Мы читали эти истории в Бхагавате или слышали их от кого-то. Но теперь мы наблюдали всё это собственными глазами и переживали сердцем. Мы чувствовали блаженство, не знающее предела; даже Шеша Саи не в силах описать его.

Глядеть на всё это было пиршеством для глаз. Казалось, шалости того Кришны бледнели на фоне проказ этого Саи Кришны. Невозможно выразить, какое редкое счастье выпало на нашу долю. Глава 9 Проказник Саи Как-то раз, приехав в Парти, мы обнаружили, что м-с Байаммы, всегда радушно встречавшей нас, больше нет в ашраме.

Её место заняла м-с Сакамма, которая, как мы выяснили, была родом из Бангалора и владела обширными кофейными плантациями. Она тоже была преклонного возраста, но отличалась отменным здоровьем и бодростью. Она бегло говорила на телугу и нежно любила Бабу, как будто Он был самим дыханием её жизни. Эта почтенная женщина прилагала все усилия, чтобы в маленький желудок Саи попали хотя бы несколько горсточек риса.

По мере того как преданных становилось всё больше, больше готовилось и еды, предлагаемой потом как прасад. Но как говорится в пословице: «Моё дело – глядеть, а ваше – глотать», вся пища предназначалась в дар Саи, но ели-то её мы. С каждым днём увеличивался список проказ, розыгрышей и шалостей Саи. Если вы спросите, что появилось вначале, «Саи» или «озорство», ответ будет один: «озорство».

Только теперь нам становилось ясно, почему пастушки- гопи, безнадёжно влюблённые в Кришну, повсюду преследовали Его. Им было всё равно, к какой религии или расе они принадлежали. Возраст не имел значения.

Мужчины и женщины, старые и молодые – все устремлялись вслед за Ним. Саи было всего лишь двадцать лет. И причина тому, что за Ним бежали люди и пятидесяти, и шестидесяти лет, могла быть только одна – Его бесконечная любовь и дивное очарование. Чего только не вытворял наш Саи Гопал! Сеял смуту между мужем и женой, ссорил невестку со свекровью, чинил суматоху небылицами и сплетнями, ябедничал и наговаривал, заставлял плачущих хохотать до упаду, а смеющихся – лить горькие слёзы, донимал тех, кто храпел во сне, щекоча им ноздри травинкой, подкрадывался к воркующей парочке и связывал концы дхоти и сари, подскакивал к пожилым мужчинам и срывал с них дхоти, запускал гигантских муравьев в женские причёски, шёл за кем-то с невинным видом и внезапно нападал, пугая до смерти.

И это ничтожно малая часть списка! Мы забывали обо всём на свете, наблюдая за Его выходками. Мы упивались божественным нектаром, и чаши наших сердец до краёв наполнялись радостью. Мы прыгали и скакали от восторга. Наш Саи – и вправду тот самый непослушный Гопал, тот всемогущий Кришна, тот Нандакишора – сыночек Нанды, тот воришка, что похищал сердца гопи. Когда, подстроив все эти скандальные и двусмысленные ситуации, Он входил в мандир и с царственным видом усаживался перед нами на Cвой стул, мы поражались, тот ли это озорной Саи, которого мы видели несколько минут назад. Но мы были прямыми свидетелями этой грани Его натуры.

Могло ли выпасть нам более великое счастье? Он был плут, большой плут. Глава 10 Вредный Саи – недосягаемый Саи Как только Саи садился, чтобы поесть или немного передохнуть, мужчины и женщины мчались к Нему, как муравьи к куску сахара, и осаждали со всех сторон. Частенько, выбрав пожилую супружескую чету, Он просил их сесть перед Ним лицом друг к другу, а затем осведомлялся у женщины: «Как зовут твоего мужа?» Сама не своя от стыда, та готова была провалиться сквозь землю. Когда она бормотала: «Что за странные вопросы Ты задаёшь, Свами? Разве пристало жене произносить имя мужа на людях?», — Он отвечал: «Ну ладно, как хочешь. Скажи по крайней мере, как тыназываешь его».

Старая женщина сконфуженно склоняла голову, а мы все покатывались со смеху. Он поворачивался к другой пожилой леди и говорил: «Ну тогда ты скажи, как зовут твоего любезного?» Закрыв лицо концом сари, свисающим с плеча, она протестовала: «Фу! Оставь, Свами!», но Он продолжал дразнить её: «Ах, какая скромность! Я попрошу твоего мужа отвернуться. Скажи, как его зовут, не глядя на него. Ну что же ты? Он что, побьёт тебя, если ты скажешь нам его имя?» Он так и эдак подзуживал её и не отставал, пока она наконец не называла имя мужа.

С того мгновения, как Он просыпался утром и до поздней ночи, пока Он не укладывался спать, это было сплошное «озорство на озорстве». Спрашивать, что родилось первым, Он или озорство, так же бессмысленно, как выяснять: «Что раньше, дерево или семечко?» В Парти мы ни на минуту не покидали Его, а Он не покидал нас. Но теперь Шримати Сакамма, «опекавшая» Свами, настаивала, чтобы Он немножко отдыхал после полудня. Взирая на нас, эту вылитую обезьянью команду, она просила умоляюще: «И вы угомонитесь хотя бы ненадолго.

Не изводите Свами». Мы, унылые и осиротевшие, с мольбой смотрели на Свами, но Он напускал на Себя кислую мину, как будто дальнейшая борьба всё равно была бесполезна. М-с Сакамма отводила Свами в Его комнату и выпроваживала нас восвояси. В таких случаях мы все собирались на задней веранде. В голову не шли никакие планы. Не успевали мы просидеть там и пяти минут, ломая руки и испуская тяжкие вздохи, как Колесничий наших сердец, Вдохновитель наших умов, возникал прямо перед нами. Мы радостно вскакивали и, делая друг другу знаки не шуметь, на цыпочках пробирались через зал и переднюю веранду и усаживались на песке.

Эти десять минут длились десять веков. Но зато потом — сплошное веселье, оживлённая болтовня и ликующие возгласы. Сгибая по-всякому пальцы рук, Он устраивал нам на стене театр теней из лошадей, оленей и жирафов. Когда мы спрашивали Его: «А что если м-с Сакамма войдёт в комнату?» — Он вёл нас туда.

Посреди кровати лежали две подушки, накрытые одеялом, и издали казалось, что там кто-то спит. Опытный плут! Обсуждая, как это ловко придумано, мы выскальзывали наружу и строили «вороньи гнёзда» из песка. Каждый принимался хвастаться: «Моё гнездо самое лучшее!», «Нет!

Лучше всех у меня!» Тогда наш Саи, поистине самое вредное существо на свете, с проворством фокусника разорял лучшее из наших гнёзд, быстро забрасывая его песком с ближайшей дюны. «Ой, оно развалилось! Теперь Моё воронье гнездо лучше всех!» — кричал Он в восторге, хлопая в ладоши, и внезапно вскакивал и мчался назад в дом.

Мы, свора мартышек, бросались за Ним, но перед нашим носом в дверном проёме появлялась м-с Сакамма. Вы все здесь!

А Баба у себя, Он спит!» Она тихонько заглядывала внутрь и с довольным вздохом удалялась. Всё это входило в план Саи. Откуда Он знал, когда в точности она явится?

Это восхитительные божественные тайны. Поэтому Он и есть Бог.

Мы были ужасно довольны Его хитростью и веселились от души. Приблизившись к м-с Сакамме сзади и положив голову ей на плечо, Свами восклицал, сонно протирая глаза: «Ах! Как хорошо Я спал!» «Мой милый Свами», — говорила она, гладя Его по щеке, и осведомлялась: «Где Твоя обезьянья армия?» Мы немедленно выстраивались перед Ним, как компания смирных, воспитанных детей. Поражённые Его находчивостью, в восторге от Его хитроумия, прославляя главного актёра за блестящую игру, мы не отставали от Него ни на шаг.

Каким образом Тому, в ком воплотился Бог, удавалось так искусно играть роль обычного человека? Мы только сжимали руками щёки от изумления. Саи Гопал часто просил мою младшую сестру Прему, хорошенькую и пухлую, станцевать для Него, и заливался смехом при виде её неуклюжих кукольных движений. Он часто сажал к Себе на колени моего маленького братика, симпатичного краснощекого Мурали, и смешил его.

Наша утренняя программа не начиналась до тех пор, пока нас не озарял лунный свет Его милых и нежных улыбок. И тогда уже весь день становился сплошным букетом улыбок и смеха. Это была наша собственность, тщательно хранимая.

Когда утром Он садился на Своёй постели, мы подавали Ему кофе и роились вокруг, как пчёлы. Кто-нибудь запевал бхаджан — Миры или Сурдаса — или читал вслух легенду или историю. Так мы проводили время до восьми утра. Потом мы мчались на кухню приготовить немного тиффина и снова собирались вокруг Него. Мы болтали о том о сём до одиннадцати.

С одиннадцати до двух мы пели бхаджаны. Ланч был около двух, и все успевали поесть примерно к половине четвертого. Ровно в четыре мы все должны были быть на берегу Читравати. В то мгновение, когда Свами громко объявлял Своим чудным голосом: «На старт! Все за мной!», преданные тотчас бросали свои занятия и все до единого — дети, взрослые, старые, немощные — бежали вслед за Ним.

Мы неслись за Ним, как тень, до Читравати, взбирались на холм к Кальпаврикше(дереву, исполняющему желания) и там отдыхали немного и пели бхаджаны. Потом мы спускались на песчаный берег матери-реки, и, пока мы пели песни, Свами доставал из песка разные сладости и лакомства и раздавал всем нам. Иногда, запустив руку в песок, Он извлекал из него джапамалу (чётки) или фигурки божеств и дарил их преданным. Мы возвращались в мандир в восемь-девять вечера, снова пели бхаджаны до десяти или до одиннадцати, а потом отправлялись ужинать. После ужина мы вели разговоры, и только к двум или к трём ночи падали в изнеможении, примостившись на коленях у матери-земли и пытаясь уснуть. А тут уже и четыре, когда надо вставать и начинать новый день! Сказать по правде, иногда у нас не было времени, чтобы выпить стакан воды.

Если мы, улучив свободную минутку, убегали на короткое время, Свами хмурился и спрашивал: «Где вы были?», — и когда кто-нибудь из нас отвечал: «Я ходил попить воды, Свами», Он говорил: «Как? Неужели вы до такой степени не владеете собой, что не можете справиться с жаждой?» Бог знает, как мы ухитрялись находить время для утреннего мытья! Но благодаря этой суровой дисциплине мы и по сей день способны просидеть неподвижно несколько часов подряд. Кто из нас может вспомнить, какое бессчётное число раз склонялись мы к Его стопам?

Но ночью, перед тем как мы расходились спать, Свами Сам настаивал на том, чтобы мы все совершали паданамаскарам(поклонение стопам). Иногда мы подходили нехотя, лениво скребли затылки и бормотали: «Но я только что делал паданамаскарам!» Глядя на наши лица, кислые, как после ложки касторки, Мама Саи терпеливо стоял, соединив ступни, и говорил с улыбкой: «Сейчас вы не знаете цену этого паданамаскарама. Придёт время, и вы не сможете увидеть даже ногтя на Моей ноге! Вы будете ждать много дней и плакать оттого, что вам так и не удалось взглянуть на Меня».

Мы думали про себя: «Кто приедет в это заброшенное Парти?» Только теперь мы начинаем понимать цену той великой привилегии, что удостоились в те дни. Сейчас это уже не «много дней». Можно ждать месяцами и в отчаянии бить себя по голове, что не можешь коснуться даже кончиков Его пальцев! Одному Богу известно, как трудно теперь коснуться их!

Почти невозможно даже увидеть их. Всё, что говорил тогда Свами, сбылось до последней буковки. Как бы там ни было, наш ежедневный поход к Читравати был обязательным. Как только Свами отправлялся в путь, словно луна в окружении звезд, мы прилипали к Нему как тень, и следовали за Ним, не отставая ни на шаг.

Это был величайший подарок судьбы. Кто-то придерживал полы Его одежды, кто-то держал Его за руку, а кто-то просто трещал без умолку, как сорока. Так мы шли, и тут Свами внезапно исчезал. Мы бросались на поиски в разные стороны и искали Его за каждым деревом, за каждым кустом, в зарослях колючек и за змеиными норами. Измучившись вконец, мы прекращали поиски и, плюхнувшись на землю, звали: «Свами! Свами!» Тут Он так же внезапно, с криком «Б-у-у!» появлялся из-за ближайшего куста.

Как это Ему удавалось? Ведь мы не пропустили ни один стебелёк, ни один листик.

Пока мы глазели на Него, раскрыв рты, Он уже подгонял нас: «Пошли, пошли!» и мчался вперёд. Иногда Он окликал нас, восседая на верхушке самого высокого дерева, а в следующий миг, прежде чем мы успевали удивиться, как Он смог забраться на такую высоту, уже стоял рядом с нами, громко смеясь.

Он срывал листья тамаринда или, реже, какого-нибудь другого дерева и вкладывал их нам в руки. К нашему изумлению, листья превращались в гуаяву или сахарный тростник. Или же Он подбирал с дороги первый попавшийся камушек, подбрасывал его вверх, и тот становился плиткой тростникового сахара. Он не мог устоять на месте ни единой минуты. Мы тоже чувствовали невиданный прилив энергии.

Все вместе мы карабкались на холм, где росло дерево, исполняющее желания, – Кальпаврикша. Мы все усаживались под деревом-великаном. Это был огромный, старый, развесистый тамаринд.

Почему же он получил эпитет “ Кальпаврикша” — дерево, исполняющее желания? Глава 11 Чудеса и невероятные события Прямо под Кальпаврикшей находился большой плоский валун. На этой скале могло с удобством разместиться двести человек. Глядя на нашего Командира, я вспоминала сыночка Яшоды, Господа Мадхаву, который в стародавние дни, спасая жизнь пастухам и пастушкам, удерживал на кончике своего маленького пальчика огромную гору Говардхану.

Подпрыгнув, Свами срывал с тамаринда горсть листьев, давал каждому по листу и просил нас зажать их в кулаке. Когда по Его команде через несколько секунд мы разжимали пальцы, то обнаруживали на ладонях самые разнообразные вещи: у одного сахарный тростник, у другого мятная лепёшка или чётки. Потом Он велел нам снова сжать и разжать кулаки, и там опять были листья тамаринда! Какая жалость! Я могла бы съесть тростник! Мы гадали: «Удивительно!

Как это могут одновременно материализоваться такие разные предметы?» — и глазели на Него в полном недоумении. Он хлопал в ладоши, чтобы вывести нас из оцепенения. Поскольку дерево давало каждому то, что ему хотелось, его и назвали Кальпаврикшей. Иногда Свами спрашивал: «А кто быстрее всех три раза обежит вокруг этой скалы?» Что ещё было нужно нашей обезьяньей стае? Мой старший брат, я сама, д-р Джайя Лакшми, Гинди Лиламма — мы были готовы всегда. «Отлично, бежим!» — говорил Свами.

Пока мы бежали первые два круга, то видели, как Он восседает с важным видом и безмятежно болтает. Но на третий круг Он присоединялся к нам, и прежде чем мы успевали завершить его, пробегал все три и спокойно усаживался на прежнем месте. Победа была за Ним. Как такое было возможно? Все громко хлопали, и мальчики подбрасывали победителя в воздух. Свами был великолепен, как бог Индра, покоривший три мира.

Такое сделать немыслимо, даже если рвануться вперёд как лев. Но как же тогда Он ухитрялся пробежать три круга за секунду? Его энергия была безграничной. Глядеть на это было сплошным наслаждением, это нельзя ни вообразить, ни описать, а можно лишь смаковать глазами.

Мы слезали с холма и усаживались на песчаном берегу, в каком-нибудь месте, выбранном преданными. Спев несколько песен, послушав рассказы нашего Гопадевы о проделках Кришны или истории преданных, мы принимались кричать, что очень проголодались, и упрашивали Свами накормить нас чем-нибудь. Он ещё крутил рукой в куче мягкого песка, а мы уже знали, что Он сейчас извлечёт из него.

Мы чуяли сильный аромат майзорепака (сладости из гороховой муки, сахара и масла). Лакомство было горячим, и с него капало масло. Он тут же складывал куски на поднос и собственноручно раздавал всем нам. Как описать этот вкус! Он был таким изысканным, что бледнеют любые слова.

Независимо от того, сколько народу присутствовало, всегда хватало на всех и, похоже, количество порций могло умножаться до бесконечности. Съев сладкое, мы начинали шумно жаловаться: «Свами! У нас во рту слишком сладко! Дай нам чего-нибудь остренького!» Наш Свами, воплощение участия и любви, доставал из песка вады (лепёшки с гороховой мукой, поджаренные на масле). Их вкус был непередаваем, даже Брахма не смог бы описать его. Они были вкуснее нектара, самых нежных сливок, мёда, вместе взятых — не стоит и пытаться передать этот вкус.

Рядом с этими вадами всё казалось пресным и безвкусным. Вады, которые Он вытаскивал из песка, были горячими, и с них капало масло, но — удивительно! — к ним не прилипала ни одна песчинка! Как Он делал это? Одни сплошные вопросы.

Ответов не последует. Кроме лакомств, Он снова доставал из песка чётки, фигурки божеств, медальоны и книжечки и дарил их тем, кто того заслуживал. Предметы, которые Свами создавал из песка, были уникальными диковинами. Нигде в мире нельзя было сделать такие. Redshift 8. Они не могли сравниться ни с чем! Статуэтки были сделаны из панчалохи (пяти сплавов), сандала, слоновой кости, тикового дерева, из серебра или глины.

Он извлекал из песка фигурки Лакшми, Нараяны, Радхи, Кришны, Ширди Саи, Шри Рамы, Лакшманы, Бхараты, Шатругны, Натараджи и т.д. Чётки, возникавшие из песка, были из жемчуга, кораллов, хрусталя. Некоторым Он дарил рудракши (высушенные плоды дерева, используемые как чётки почитателями Господа Шивы). Кто-то получал одну нить, а кто-то — сразу две из позолоченных бусин. Такие чётки считались особо священными. Рудракши могли быть самыми разными: с одной гранью, с пятью и т.д. И нанизаны они были причудливыми способами: некоторые с бусинами базилика, другие с чёрным бисером.

Однажды Он подарил Сарале, моей сестре, в качестве свадебного подарка, нитку чёрного бисера с медальоном Лакшми. Каждая бусинка была обрамлена тончайшим узором из золотых нитей. Через несколько лет нить порвалась и сестра отнесла её к ювелиру. Тот пришел в трепет при виде изысканного изделия и с изумлением сказал: «Никто не способен починить эту вещь. Я не понимаю, каким образом золотые нити были обвиты вокруг чёрных бисерин. Где вы купили её?» Услышав ответ Саралы, что это подарок Свами, ювелир заметил: «В таком случае только Он и может исправить её. Никто в мире не сделает этого, — так тонки и изящны дары Свами».

Что касается колец, талисманов и кулонов, то счёт им давно утерян. Он подарил матери статуэтку Винаяки (Ганеши), созданную из песка. Мы не могли сказать с точностью, была ли она каменной или керамической. Она была тёмной с легким красноватым оттенком. Но чудом из чудес было то, что хобот получился в два раза короче обычного. Когда мы спросили Свами, почему Он дал маме такую фигурку, Он сказал: «Совершайте каждое воскресенье с этим Винаякой церемонию абхишекам, используя молоко.

Хобот вырастет до нормальных размеров». Как Он и сказал, с каждым днём хобот становился всё длинней. Мы просто не в состоянии понять, какова истинная ценность Его даров. Иногда учёные не могут определить, из какого металла сделана та или иная статуэтка. Говорят, что однажды, когда один любознательный преданный погрузил кольцо Свами в кислоту и другие химические растворы, оно ничуть не пострадало!

Где те герои, что способны раскрыть тайну предметов, материализованных Свами, — Тем, кто поистине Сам Бог! Некоторые осуждают Свами, говоря: «Это демонстрация сиддхи, оккультных сил. Есть много таких, кто может «создавать» предметы». Но сила этих оккультистов недолговечна.

Фильм спасениеВишневое

Созданные ими вещи существуют несколько часов, в лучшем случае, месяцев. Но предметы, сотворённые Свами, остаются неизменными в течение шестидесяти, семидесяти лет после того, как Он дарил их преданным, и до сих пор являются объектами поклонения. Иногда вибхути, созданный Свами, имел форму не пушистого порошка, а спрессованного блока, похожего на плитку пальмового сахара. Иногда он был круглым как шар и таким твёрдым, что когда Свами ломал его, чтобы раздать всем, Его пальцы краснели от усилий. Иногда цвет был пепельным, иногда белым или смешанным — чёрно-белым. Вибхути бывал и разноцветным, как пепел, собранный с алтаря, на котором проводилась яджна (ритуальное жертвоприношение, входящее в церемонию поклонения божеству).

Вкусы и запахи созданных Им предметов были самыми разнообразными. Иногда от них исходил стойкий аромат камфары, кастури (муската), сандала или розы. Некоторые не пахли ничем.

Диковины из «хранилищ Саи» были странными и прекрасными, и они обладали свойством контролировать умственные и физические импульсы человека. Его сюрпризы за пределами человеческого разумения.

Глава 12 Редчайшее чудо В один из дней, когда мы все шли к реке, Свами неожиданно исчез. Как всегда, мы бросились искать Его, но тут услышали хлопок в ладоши и, взглянув вверх, увидели Саи, который сигналил нам с вершины холма. Было шесть часов вечера. Солнце умерило пыл своих лучей и быстро катилось к западу. Небо заполнялось чёрными тучами, будто бы куталось на ночь в тёмное одеяло.

Свами крикнул: «Все смотрите на Меня. Я покажу вам солнце». Не успели мы додумать: «Как может солнце вернуться, если оно уже зашло?», как увидели за головой Свами лучи восходящего солнца. Теперь всё небо было в ярких голубых облаках. Лучи нового солнца становились красными. Они пламенели всё больше и больше, пока не стали огненными и такими жаркими, что мы мгновенно взмокли от пота.

Настал такой невыносимый зной, будто светило палящее полуденное солнце. Не в силах терпеть эту жару, мы громко взмолились: «Свами! Очень жарко!» Тут же жара спала. «Чёрт возьми!» — вырвалось у нас, и только мы собрались присесть, как с вершины холма снова раздался голос Свами: «Я покажу вам луну». Мы увидели, что за головой Свами сияют медвяно-жёлтые лучи полумесяца. Скоро они стали белеть, и делались всё белее и белее. Это было так!

Мы начали дрожать от холода. Тела наши окоченели. Стуча зубами, мы заголосили: «Свами! Очень холодно, Свами!» Мы упрашивали Его, и холод постепенно отступил.

Только мы принялись гадать, какое ещё чудо Он сотворит, как Он объявил: «Я покажу вам Третий глаз. Смотрите очень внимательно и будьте осторожны». Как он выглядит? — изумлялись мы.

Мы больше не видели тела Свами. Но Его голова стала огромной, как будто заполнила собой всё небо.

Умы наши пришли в великое замешательство, и, остолбенев, мы во все глаза глядели на эту голову-небо. На лбу Свами, между Его бровями, появилось отверстие. Из него вырывались пылающие искры и клубы дыма. Глаза слепило от сверкания этих сполохов.

Нам стало страшно. Мы беспокоились не столько о себе, как о том, что может случиться со Свами.

Искрящийся поток бил как фонтан. Мы оглянулись и увидели, что многие упали, потеряв сознание. Это напугало нас ещё больше. Мы посмотрели наверх, но нигде не увидели Свами. Растерянные и не знающие, что делать дальше, мы расплакались. И вдруг Свами появился среди нас. «Что случилось?» — спросил Он, трепля нас за плечи.

«Почему вы плачете? Почему дети упали в обморок?» Не зная, что ответить на эти вопросы, мы прижались к Нему, продолжая рыдать. Но тут двое или трое из лежащих на земле пришли в себя и, немного приободрённые, мы засыпали Свами вопросами: «Свами! С Тобой всё в порядке? Как случилось, что мы перестали видеть Тебя?» Мы ощупывали Его лицо и тело, чтобы убедиться, что Он и вправду с нами. Свами весело рассмеялся и, заверив нас, что чувствует Себя прекрасно, взмахом руки произвёл вибхути и нанёс его на наши лбы. Один за другим вставали те, кто потерял сознание.

Это было необыкновенное и странное переживание. Нам казалось, что мы потеряли устойчивость и что нас качает из стороны в сторону. Было такое чувство, что мы парим в воздухе.

Всё существо было пронизано невиданной радостью, как будто нас захлестнула сладкая волна блаженства. Мы не понимали его причины.

Но вся сцена ещё живо стояла у нас перед глазами. Хотя мы и шагали рядом со Свами, нам чудилось, что ноги не касаются земли. Некоторые шатались, как пьяные. Мы чувствовали, что переселились в какой-то другой, странный мир. Это было особое состояние ума. Мы дошли до мандира и уселись в зале, чтобы петь бхаджаны. Но петь, как нужно, мы не могли.

У нас кружилась голова. В этом состоянии мы находились весь вечер. Но когда с утра мы почувствовали то же самое, то решили спросить об этом у Свами. Он ответил с улыбкой: «В течение многих жизней вы молились о том, чтобы увидеть Третий глаз. В ответ на ваши молитвы вчера Я предоставил вам такую возможность. Но Я не показал вам и тысячной доли его сияния. Даже это оказалось для вас невыносимым.

Ваше теперешнее состояние — результат вчерашнего зрелища». Поражённые этим откровением, мы не выдержали и разрыдались. Мы омыли слезами Его лотосные стопы и сказали Ему: «Свами, если бы мы только знали об этом раньше, то смогли бы в полной мере насладиться этим даршаном! Мы не смогли оценить божественный дар, которым Ты так щедро одарил нас. Мы не смогли вытерпеть его сильнейшего воздействия. Мы испугались, когда перестали видеть Твою физическую форму. Мы ужасно встревожились, когда у Тебя на лбу появилось отверстие».

Он продолжал смотреть на нас с участием и любовью, и мы, с глазами, полными слёз, с сердцами, полными Его добротой, успокаивающей, как лунный свет, сложили свои жизни к Его стопам. Он снова создал вибхутии нанёс на наши лбы. Мы возвращались в нормальное состояние. Мы были в экстазе от того, что нам выпала эта редчайшая возможность, эта награда за благочестие в прошлых жизнях, за те молитвы, что возносили мы с золотыми цветами в руках, за добрые дела наших предков. В золотых храмах наших сердец навсегда запечатлелось золотыми узорами это уникальное, недоступное в обычной жизни зрелище, подаренное счастливой судьбой и ведущее к освобождению. Находиться рядом с этим любящим Отцом, заслужить эту золотую возможность — отзвук заслуг прошлых жизней, — что может быть важнее этого на свете?

Глава 15 Приближались школьные выпускные экзамены. Проведя рядом со Свами девять месяцев из двенадцати, разве могли мы найти время, чтобы заглянуть в книги и запомнить хоть строчку из прочитанного? Мама сообщила об экзаменах Свами. «Но ведь есть ещё целый месяц, не так ли? Пусть учатся. Они всё успеют. Милости Свами у них в избытке.

Надо начать прямо сейчас». После этих ободряющих слов мы почувствовали, что сильны, как скала. «Пусть Кумарамма, Кришнамурти и твой муж едут в Куппам, а все остальные останутся здесь», — сказал Свами. Для меня это было ударом! Мы думали в панике: «Как? Мама остаётся?

Но кто же будет готовить? Вот наказание! Гораздо лучше, если мы все преспокойно останемся здесь!» Подумать только: мы озабочены тем, что у нас нет времени на чтение, и получаем такой удар в спину! Дело было в том, что я совершенно не умела готовить.

«В этом весь Свами, — сердилась я. — Он вечно создаёт нам проблемы». Но что было толку в моём негодовании? Гнев бедного, беззащитного существа выливается в то, что страдают его собственные искусанные губы!

Читая мои сварливые мысли, Свами сказал: «Похоже, ты не умеешь готовить? Зачем бояться, если Я с вами? Я не оставлю вас ни на минуту». Проблема была решена! Отъезд был назначен на восемь часов утра. Как мы уедем и оставим Свами?

Он позвал нас с братом к себе и зарядил невиданной порцией мужества. Он материализовал две Своих фотографии размером с марку и вручая их нам, сказал: «Прикрепите их к экзаменационным картам, с которыми будете ходить на экзамены». Он также дал каждому по ручке и пропел вслух несколько мантр. Перед отъездом Он благословил нас, положив ладонь нам на головы, и выразил желание проводить нас до реки. Мысли неслись стремглав, как щепки в бурной Читравати. Когда мы припали к Его стопам, Он ласково поднял нас, обнял и после бесчисленных утешений произнёс на прощанье: «Возвращайтесь, как только сдадите экзамены. Как следует заботьтесь об отце.

Только

Ничего не бойтесь. Я всё время буду с вами». Он махал нам платком, пока не скрылся из виду. У нас не было времени ни на раздумья, ни на печаль. С Его неиссякаемой любовью и безмерным состраданием, заполнившими каждый наш нерв, с самым сильным в мире защитным талисманом — Его обещанием беречь нас, мы пустились в путь, как отряд бравых солдат. Глава 16 Выпускные экзамены Мы вернулись домой.

Целый день мы занимались уборкой, а когда наутро пришли в школу, были встречены градом насмешек. Нас приветствовали издевательским хохотом. Я еле сдерживала слёзы, когда они громко потешались над нами, выкрикивая: «О, герои вернулись! Преданные Саи Бабы явились сдавать экзамены!» Мы открыли учебники, но не могли понять, о чём идёт речь на уроке. И всё же, день и ночь, мы усердно трудились, читая книжки. У нас не было возможности усвоить всю программу.

Решив, что не стоит и пытаться делать это, мы занимались вместе, выбирали десять вопросов из каждой главы и учили их. Если кто-то из нас говорил, что такой-то вопрос ему кажется важным, мы смотрели на ящерицу на стене, и если она издавала звук «тик-тик», тут же записывали этот вопрос, твердо уверовав, что щелчок ящерицы — надёжное свидетельство правды! Так, по каждому предмету, мы составили список вопросов, основанный на утвердительном сигнале «тик-тик» ящерицы, и выучили ответы только на эти вопросы. Мы написали письмо Свами, где подробно рассказали об этой технике подготовки к экзаменам. Кое-как справившись с уймой домашних дел, на ходу проглотив «вкусную» еду, приготовленную нами — вылитыми «Бхимами» (Бхима и Нала знамениты своим кулинарным искусством), мы мчались в школу и возвращались домой.

Если соли в еде было достаточно, то не хватало перца или чилли. Если перца было сколько нужно, не хватало уксуса. В этом было «величие» касания наших рук. Настал день первого экзамена. Мы взяли экзаменационные карты и наклеили на них фотографии Свами. В руках у нас были подаренные Им ручки.

Мы последний раз проглядели список вопросов, составленный по сигналам «сэра Ящерицы». Мы попрощались с отцом, склонились перед портретом Свами и с мыслью: «Зачем бояться, если Саи с нами?» отправились на экзамены, — так солдаты, уверенные в победе, выступают на поле битвы. Экзаменационный зал был очень большим. Мы все уселись на свои места. В этот день экзаменатором был мусульманин.

Посмотрев на его короткую бороду, я подумала: «О Ширди Саи, Ты пришёл к нам!» и мысленно приветствовала Его. Потом я поклонилась фотографии Свами на картоне и развернула лист с вопросами.

Я чуть было не крикнула во весь голос «Саи Рам!» Передо мной были пятнадцать из тридцати вопросов, одобренных сэром Ящерицей! Пока я радостно строчила ответы, ко мне подошел экзаменатор и, указав на фотографию Свами, спросил: «Что это за киноактёр?» Я ответила, что это Шри Сатья Саи Баба, и преподаватель отошёл с понимающим видом, задумчиво теребя бороду. К тому времени как я пришла домой, отлично сдав все экзамены, вернулся и мой брат. Его сияющее лицо говорило само за себя. Отец был счастлив. Мы тут же написали письмо Свами, нашему милому Господину, такому щедрому в Своих дарах.

На следующий день последним экзаменом была география. Я всегда нервничала по поводу географии. Из-за «сурового режима» предыдущих дней глаза у меня слипались. Был час ночи. Решив, что встанем в четыре и позанимаемся, мы легли спать. Будильник, похоже, безмятежно храпел вместе с нами. Отец, который всегда приходил проверять, как мы учимся, в это утро блаженно спал.

Когда я открыла глаза, было уже шесть. Я вскочила как ужаленная и разбудила брата. Мы оба помчались на кухню. Я сказала ему: «Я поставлю воду, а ты принеси рис. Мы быстро приготовим еду и немного почитаем». Пока он ходил за рисом, вода в кастрюле уже закипела! Мы скакали от радости.

Смотреть Фильм Спасение

«Это наверняка милость Свами!» Приободрившись, я пошла в ванную. Груда немытых кастрюль торжествующе приветствовала меня! Какой это был удар! Служанка не пришла. Когда я мыла посуду, досадливо бормоча себе под нос, в ванную заглянул отец.

Он держал в руке телеграмму. «Дитя моё, сегодня приезжает мой друг. Приготовь что-нибудь на сладкое и иди». Это было всё равно что полить кислотой незажившую рану!

Поскольку мытьё кастрюль было для меня занятием непривычным, моё белое сари, будто бы насмехаясь надо мной, покрылось пятнами сажи. В крайнем раздражении, бранясь про себя, я кое-как справилась с хозяйственными делами. Тут я услышала, что звонит школьный звонок. Схватив экзаменационные папки, мы помчались в школу. С чувством безнадёжности я взмолилась: «Свами! Прости меня!» и раскрыла листок с вопросами. Голова у меня закружилась.

В глазах вскипели слёзы. Я не могла пошевелить рукой. Моё отчаяние было вызвано тем, что там не было ни одного из выученных вопросов! Ко мне подошёл экзаменатор и сказал: «В чём дело? Ты даже не начала писать, почему?» Оценив моё состояние, он участливо посмотрел на меня и удалился.

Через пять минут он вернулся, протянул мне сложенный лист бумаги и, сказав вполголоса: «Теперь пиши», отошёл. Дрожащими руками я развернула лист, и сердце моё на миг остановилось: там были ответы на вопросы. Возможно ли такое? Океан милости!» — молилась я про себя, быстро переписывая ответы. Когда я закончила, передо мной появился ещё один лист. «Кто этот экзаменатор? Почему он делает это?» Я ничего не понимала.

Когда я, незаметно поблагодарив экзаменатора, спускалась по школьным ступенькам, один из одноклассников спросил меня с издёвкой: «Ну что, разорвала листок?» Я ответила ему: «Что такое просто разорвать? Я разорвала его с триумфом!» На следующий день у нас были практические занятия, а потом мы сели на автобус и уехали в Парти. Саи Маа подарил нам даршан у ворот. Когда мы бросились бежать к Нему, Он побежал нам навстречу.

Мы кучей свалились к Его ногам. Он нежно приподнял нас и окатил потоком любви, бьющим из Его глаз.

Мы были счастливы вновь попасть в ловушку объятий этой Божественной Матери. С улыбкой до ушей Он подошёл к маме и сказал: «Спроси у них, правда ли то, что Я говорил». Мы все уселись там, где стояли.

«Кумарамма, — сказал Он, — как твоя вода вскипела за несколько секунд? Как щёлкала ящерица? Что сказал экзаменатор, увидев Мою фотографию? Радхамма, в последний день экзаменов белое сари, вымазанное в саже, выглядело очень мило. Жаль, что ты не видела этот наряд!» Громко ухмыляясь, Он в деталях поведал обо всех наших приключениях и про экзаменатора, вручившего мне листки с ответами. Обратившись ко мне, Он сказал: «Я каждый день рассказывал твоей маме обо всём, что с вами происходит».

Он добавил: «Бедняжка! У тебя усталый вид. Им нужно срочно дать тиффина».

Фильм Спасение

И, сидя рядом с нами и кормя нас из собственных рук, Он, как любящая мать, шутливо выговаривал нам: «Ах! Стряпня Кумараммы была бесподобной! Если соли хватало, то было мало чечевицы. Если хватало чечевицы, не было тамаринда».

Так Он дразнил нас, но отец вступился за меня: «Нет, Свами, она очень хорошо готовила». Свами рассмеялся и сообщил: «Все эти двенадцать дней Меня не было в Парти. Я был там с вами».

Мы слушали Его, и наши сердца ликовали. Мы плыли на волнах блаженства, как в паланкинах. Вскоре мы узнали о результатах экзаменов. Мы были не просто в числе первых. Мы были первые из первых! И это только благодаря милости Саи Маа.

Когда мы вернулись в Куппам, директор школы и учителя поздравили нас. Они восхищались чудесной силой Свами и вручили мне большой приз. Если у нас есть вера, Свами полностью берёт на Себя ответственность по «переправке» нас через водоворот жизни. Его слово — это Веда.

Смотрите также.